Вторая группа — упряжные собаки, или лайки. Эти собаки живут в полярных и приполярных странах и служат упряжными животными для народов крайнего севера Старого и Нового Све­та. Сюда относятся сибирские ездовые собаки, охотничьи и олепные лайки, эскимосские, или полярные, собаки, собаки камчадалов и другие породы. Все они связаны по своему происхож­дению с волками, с которыми дают крепкие и плодовитые помеси. Гибридов волка с собакой можно встретить часто в зоологических садах.

В числе предков упряжных собак были, вероят­но, и торфяной шпиц и более крупная древняя порода (собака Иностранцева). На шпицев осо­бенно похожи самоедские белые оленные лайки.

Охотничья лайка также похожа на шпица, но больше его, выше и стройнее. Она распростра­нена на всем лесном севере СССР. Эти северные собаки отличаются большой смышленостью. Кроме сторожевой службы по охране дома и ско­та, они очень полезны как охотничьи собаки, особенно при охоте на белку. Отыскав белку на дереве, собака все время привлекает ее внима­ние непрерывным лаем. Белка неподвижно си­дит и с любопытством смотрит на лающую соба­ку. Этим пользуется охотник и подходит на удобное для выстрела расстояние. При хоро­шем, ласковом воспитании лайки проявляют большую понятливость, привязываются к лю­дям и всегда служат неизменными спутниками и помощниками промысловых охотников.

Упряжные северные собаки Камчатки, северо­восточной Сибири и Северной Америки больше похожи по внешнему виду на волков и покрыты густой шерстью, которая зимой становится еще гуще. У северных народов Старого и Нового Света они также часто служат сторожами при оленьих стадах и употребляются для охоты, но главная их служба — работа в упряжке или под вьюками.

У эскимосов собака почти всю жизнь проводит в тяжелой работе: возит сани и носит вьюки. Только летом эскимос дает своим собакам неко­торую свободу. Эскимосы кормят своих собак ры­бой, но не досыта. Большую часть года собаки го­лодны, хотя и не теряют сил. Выносливость их ничем не уступает выносливости волков. Собаки эти часто грызутся между собой и не легко подчи­няются человеку. Сходство между некоторыми расами собак и полярными волками так велико, что известный полярный путешественник Парри и его спутники, увидев однажды несколько эски­мосских упряжек, окруженных дюжиной вол­ков, не решились стрелять, так как не могли отличить волков от собак. Эскимосы запрягают в сани от шести до десяти собак. Такая упряж­ка может везти груз в триста или даже в четы­реста килограммов весом и пробегает в день от 40 до 50 километров.

Такую же важную роль играет в жизни корен­ного населения ездовая собака у нас на северо-востоке Сибири и на Камчатке. Камчатские со­баки бывают различной окраски, чаще всего черные, белые, серые и пегие. Шерсть у них длинная, сложение плотное. Кормят их сушеной и квашеной рыбой. С весны до поздней осени камчадалы, чукчи и коряки совсем не заботятся о собаках, которые ведут бродячий образ жизни и сами отыскивают себе пропитание. В октябре хозяева собирают собак и привязывают к кольям у своих юрт. С первым снегом начинается для собак тяжелая работа. Их жалобный вой раз­дается днем и ночью.

Плохое обращение и плохой корм делают этих собак трусливыми и недоверчивыми. Они не про­являют никакой привязанности к хозяевам. По силе эти собаки не уступают эскимосским: шес­терка, впряженная в сани, везет трех человек и груз около 25 килограммов. Камчатские соба­ки во время снежных метелей, когда человек собьется с дороги, смело бегут вперед и сами находят ближайшее жилье. Говорят, что со­баки предчувствуют приближающуюся бурю и метель. Когда они начинают копать ямы в снегу и укладываются спать, то и люди, если нет поблизости селения, стараются отыскать удобное место, чтобы переждать бурю. Ездовые камчатские собаки годны и для охоты. Камчадалы охотятся с ними на зайцев, соболей и диких баранов, а в июле на уток, гусей и лебедей, когда эти птицы появляются на Камчатке в большом количестве. На север­ном побережье северо-восточной Сибири ез­довые лайки ничем не отличаются от кам­чатских собак. «Сибирская собака, — говорит известный полярный исследователь Врангель, — по наружности очень похожа на волка и воет почти так же, как волк. Летом она значительную часть дня проводит в воде, чтобы избавиться от укусов комаров и мошек. Зимою устраивает себе логовище в снегу. Для полной санной упряжки нужно двенадцать собак. Впереди запрягается опытная, старая собака, которая указывает путь остальным. Если она хоть раз пробежала по дороге, то потом сразу узнает ее и вспоминает все привалы на пути, даже тогда, когда придо­рожные хижины глубоко занесены снегом. Она вдруг останавливается среди снежной пустыни, машет хвостом и как бы приглашает хозяина взять лопату и прорыть ход в юрту, где можно отдохнуть. Летом собаки тянут «бечевой» лодки вверх по течению реки. Когда на берегу встре­чается скала, которая мешает собакам бежать, они бросаются в воду, переплывают на другой берег и снова тянут лодку. В вознаграждение за все труды каждая собака получает от хозяев несколько вяленых или квашеных рыб».

Североамериканские охотники очень высоко ценят полярных собак и обращаются с ними хо­рошо. Собаки там привязываются к своим хозя­евам и становятся кроткими и послушными. Это не отражается на их ездовых и охотничьих качествах. В некоторых местностях на них возят пушной товар из глуши лесов к факториям, за­прягая их в сани по четыре штуки «гусем». Ча­сто случается, что при езде по насту у собак на лапах появляются раны. Тогда собакам для за­щиты подошв надевают меховые чулки, похо­жие на индейские мокассины.

Норвежские ездовые собаки и европейские охотничьи лайки — финские, лопарские, зырянские, а также охотничьи лайки Северного края, но отличаются от своих азиатских и американских родственников.