У мартышек стройное тело, тонкие конеч­ности, сравнительно короткие руки с очень длинным большим пальцем, длинный хвост без кисти на конце, большие защечные мешки и иногда значительные седалищные наросты. Цвет шерсти у некоторых видов довольно яр­кий. Живут эти обезьяны в лесах тропической Африки. Их всегда можно найти там, где встре­чаются попугаи, и наоборот — где есть мар­тышки, там водятся и попугаи.

Очень правдивый наблюдатель — профессор Пехуэль-Леше много рассказывает о нравах голуболицей мартышки, дианы, или борода­той мартышки, мартышки моно и других ви­дов.

«Приближение стада этих обезьян узнаешь по шелесту зеленых ветвей, треску сломанных сухих сучьев и, наконец, по легкому рычанию, часто прерываемому более громкими возгласами, обозначающими какую-нибудь ссору. Если ста­до направляется к известной цели, то оно путе­шествует в большом порядке; мартышки идут гуськом одна за другой, пробираются по одним и тем же веткам. Каждая обезьяна ждет, чтобы тонкая ветка, по которой только что пробежала впереди нее другая обезьяна, пришла в спо­койное состояние. Поэтому шествие совер­шается довольно медленно, и одна обезьяна сле­дует за другой на некотором расстоянии.

Каждая стая держится отдельно от других и имеет своего вожака. Вожак идет всегда впе­реди стаи. Во время остановок он садится на верхушку дерева и озирается кругом. К воде он сходит первым и издает различные крики для призыва или предупреждения об опасности. Эти крики очень разнообразны. Опытный охот­ник скоро научается распознавать их значение, но описать их очень трудно.

Весело смотреть на толпу обезьян, собира­ющихся на кормежку к засеянному полю. Толпа обезьян отправляется тоже под предводитель­ством вожака; самки несут детенышей под брю­хом; для предосторожности детеныш обвивает кончиком своего хвоста хвост матери. Сначала обезьяны подвигаются вперед осторожно. Впереди идет вожак, остальные следуют за ним шаг в шаг, переходя не только на то же дерево, но даже ступая на ту самую ветку, по кото рой он прошел. Приблизившись к полю, обезьяны сходят с деревьев и большими прыжки скачут к облюбованному месту. Здесь начинается поспешная работа. Обезьяны наскоро выращивают кукурузные початки и колосья набивают зернами свои защечные мешки, когда эти природные кладовые заполнены, пища делается более разборчивой. Сломав початок или колос, мартышка тщательно его обнюхивает и, если добыча ей не нравится, немедленно но ее бросает. Можно считать, что из десяти сломанных колосьев съедается только один в большинстве случаев из целого початка, комка выбирает только несколько зерен.

Если на поле все спокойно, матери позволяют детенышам отойти от себя и играть с другими но внимательно за ними следят. Вожак даже во время самой вкусной еды иногда встает и осматривает окрестность. Если нет ничего подозрительного, то тихим мурлыканьем он успокаивает стадо; но при опасности он дает громкий и дрожащий крик. Тогда обезьян собираются в кучу, матери призывают детенышей, и в несколько минут стадо готово к бегству. При этом, однако, обезьяны спешат набрать столько корма, сколько могут унести с собой.

Если вожаку кажется, что опасность миновала, он останавливается, быстро взбирается в верхушку дерева и, удостоверившись, что все обстоит благополучно, созывает свое стадо успокоительными криками. Тогда обезьянам предстоит важное занятие. Во время поспешного бегства колючки «шипы вцепились в их мех и даже проникли через кожу — необходима тщательная чистка. Обезьяна ложится во всю дли ну на ветку, другая садится около и самые добросовестным образом исследует ее шкуру вытаскивает колючки и шипы, очищает кож; от паразитов, жадно их поедая. Иногда колючки входят так глубоко, что другой обезьян никак не удается их вытащить».

«Во время моего продолжительного пребывания в Африке,— продолжает Пехуэль-Леше,-я часто держал у себя ручных обезьян. Между ними было много мартышек: зеленая обезьяна диана и мангабей.

Я утверждаю, что каждая обезьяна имеет свой характер. Одна обезьяна была сварливая и часто кусалась, другая очень смирна, третья вечно ворчала, четвертая постоянно веселилась; были у меня спокойные и доверчивы» обезьяны.

По своему обезьяньему нраву Муйдо был ужасно ревнив. Он, очевидно, считал ребенка своею собствен­ностью и думал, что другие хотят его обидеть. Никто не смел мальчика трогать и ласкать. Если бы обезьяна могла выполнить все, что необходимо при уходе за ребенком, то с этой ревностью можно было бы еще примириться. Но, конечно, толково ухаживать за мальчиком обезьяна не могла — выходили крупные не­доразумения. Муйдо нападал на няньку и даже раз укусил мою жену. Наконец, дошло до того, что только я один мог при обезьяне брать ре­бенка на руки и ласкать его. Когда мальчика в комнате не было, например вечером, когда он спал, Муйдо ласкался к нам, но в присут­ствии ребенка он думал только о своем питомце и «защищал» его от всех посторонних людей. Это поведение обезьяны превратилось в какое-то безумие. Ее никак нельзя было от него отучить. Мы были, наконец, принуждены уда­лить обезьяну, хотя нам было очень тяжело, так как Муйдо жил у нас почти пять лет. Мы его отдали в зоологический сад».

Веселый гам и сутолока царят в большом обезьяннике Московского зоопарка. Шумная ва­тага мартышек мангабеев, моно и зеленых обезьян проводит время в непрерывной возне, играх и драках. По перекладинам, жердям и суковатым деревьям бегают неугомонные, про­ворные африканские мартышки; но самая при­влекательная и занятная из них бородатая мар­тышка — диана. Мартышкам живется неплохо. У них даже появляются детеныши. Послед­ний детеныш родился у мангабея (по кличке Цыганка) в 1936 году.

Однако, не все мартышки так милы и забавны, как те, о которых мы рассказали. Некоторые из них ворчливы и неприветливы.