Млекопитающие

Жизнь Животных

По рассказам Альфреда Брэма



Все о Брэме

Все о Животных

Обслуживание ПК

ЕХИДНЫ

Ехидна

Ехидны живут в Новой Гвинее, Австралии и Тасмании. Наиболее известна австралийская иглистая ехидна. Она достигает 40 сантиметров длины. Тело ее покрыто гладкими щетинистыми волосами. На спине среди волос — жесткие, креп­кие иглы.

Они доходят до 6 сантиметров длины и расположены так густо, что совершенно по­крывают волосы. Клюв у ехидны длинный, трубчатый, с маленьким ротовым отверстием. Язык длинный, червеобразный, покрытый клейкой слюной.

Сильные пятипалые ноги вооруже­ны крепкими когтями, хорошо приспособлен­ными для рытья.Иглистая ехидна живет преимущественно в гористых местностях, иногда на высоте до 1000 метров над уровнем моря. Более всего она любит сухие леса. Там ей легко выкапывать себе логовища и норы под корнями деревьев. Днем ехидна прячется, а ночью выходит и, по­дозрительно обнюхивая воздух, отправляется за добычей. Ходит она неслышно, низко опу­стив голову. Окраска у нее — под цвет окружаю­щей почвы, поэтому ехидну можно заметить только случайно — в то время, когда она пере­бегает с одного места на другое. Бежит она сует­ливо и беспокойно, исследуя каждую ямку, каждую щель, и, как только почует что-либо съедобное, тотчас пускает в ход свои сильные ноги, быстро добираясь до добычи.

Ехидна питается насекомыми и червями, но особенно любит муравьев и термитов. Она оты­скивает червей и личинок с помощью чувстви­тельного кончика клюва. Видимо, этим органом она пользуется больше для осязания, чем для обоняния. Муравьев ехидна поедает так: высо­вывает свой клейкий червеобразный язык и, когда он густо покроется муравьями, быстро втягивает его обратно. Но к языку прилипает не только пища, поэтому желудок ехидны обычно наполнен песком, пылью, кусочками сухого дерева.

Почуяв опасность, ехидна, подобно кроту, начинает быстро зарываться в землю. Если ее схватить, она мгновенно свертывается в колю­чий шар, который очень трудно удержать в ру­ках. Удобнее всего схватывать ехидну за зад­ние ноги и поднимать вверх — в таком положе­нии она, несмотря на все усилия, не может свернуться. Если ехидна успеет вырыть ямку достаточной глубины, то вытащить ее оттуда трудно. Она вся растопыривается, упирается иглами в стенки ямы и крепко держится ког­тями.

Ехидна умеет прицепляться даже к гладким предметам. «Когда мне, — рассказывает извест­ный зоолог Беннет, — принесли ехидну, я поса­дил ее в жестяную банку, чтобы было удобнее нести. Придя домой, я увидел, что она прилипла к жести, как прилипает к скале раковина «морское блюдечко». Животного не было видно, из жестянки торчала лишь куча острых игл, беспорядочно направленных в разные стороны. Совершенно невозможно было не только выта­щить съежившуюся ехидну, но и дотронуться до нее: иглы больно кололи даже при самом легком прикосновении. Пришлось подсунуть под ее тело лопатку и сильным нажимом оторвать ее от банки».

Утверждение туземцев, что самец ехидны, защищаясь от врагов, ранит их шпорой и впры­скивает яд, наблюдениями не подтвердилось.Если ехидну сильно беспокоят, она издает звуки, напоминающие слабое хрюканье.

Сын Беннета вместе с туземцем Джонни много наблюдал этих животных и подробно описал их жизнь на воле.

«Моя первая экскурсия, — пишет он, — выяс­нила, как трудно наблюдать за ними. Мы ви­дели много следов, но не видели ни одного жи­вотного. Почва была разрыта, как будто в ней рылись свиньи. Это была работа ехидн, отыски­вавших насекомых под опавшей листвой. Так же трудятся ехидны над гнилыми стволами упав­ших деревьев: обдирают с них кору, выцарапы­вают из червоточин мелких жуков, муравьев и сочных белых личинок. Мы видели много небольших сухих деревьев, вывороченных с кор­нями. Это тоже сделали ехидны, отыскивая пищу.

Особенно интересно ехидны охотятся на тер­митов. Жилища термитов построены из глины в виде холмиков до полуметра в высоту. Такой постройкой ехидна овладевает по строго определенному плану. Сначала она окапывает гнездо со всех сторон и выгребает землю. Потом из этой канавки делает подкоп и влезает в гнездо, поедая на своем пути все живое. Потом, проде­лав дыру в самой середине гнезда, опустошает его до последнего обитателя.

На больших сахарных муравьев, строящих муравейники в виде песчаных холмиков, ехид­ны нападают совсем по-другому. Они ложатся на холмик, высовывают язык и втягивают его обратно с прилипшими к нему муравьями. Это занятие продолжается непрерывно в течение нескольких часов. Истребив почти всех му­равьев-защитников, ехидна прокапывает мура­вейник от одного края до другого, отыскивая и поедая уцелевших еще муравьев, их яйца и личинки.

Свою охоту ехидны начинают часа за два до заката солнца. Слышат они очень хорошо. Наблюдатель должен двигаться чрезвычайно осторожно: при малейшем шорохе ехидна при­седает к земле и начинает закапываться. Ра­ботая сразу четырьмя ногами, она втискивается в ямку, а землю выгребает себе на спину. Бы­строта, с какой она погружается в землю, почти молниеносна. После исчезновения ехидны под землей от ее рытья почти не остается сле­дов. Ехидна редко роет продольные ходы. Я на­блюдал такой случай только один раз, когда ехидну посадили в ящик без дна. Она быстро закопалась в землю и вышла наружу на расстоя­нии трех метров от ящика».

Не менее интересно поведение ехидны в не­воле, описанное наблюдателями Куа и Гэмаром. На острове Тасмания они приобрели самца ехидны. В первый месяц он ничего не ел и за­метно исхудал. Но это не отразилось на его здо­ровье. Выбрав темное место, он целыми днями лежал, спрятав голову и растопырив иглы, но в клубок не свертывался. В клетке он первое время метался, всячески пытаясь выйти из нее. Когда его сажали в большую цветочную кадку, наполненную землей, он через две минуты зары­вался до самого дна. На второй месяц он начал лизать, а потом и пить воду с медом и сахаром, которую ему давали. Погиб он оттого, что его неумело выкупали.

Еще более интересные наблюдения сделал на­туралист Гарно. Он купил иглистую ехидну в Порт-Джексоне, в Австралии. По совету про­давца, Гарно запер ее в ящик с землею и давал ей зелень, суп, сырое мясо и мух. Но ехидна к этой пище не притрагивалась, а когда дали воду, тотчас же стала лакать. Так, на одной воде, она прожила три месяца, потом ее при­везли на остров Маврикия. Снова пытались кормить: дали муравьев и дождевых червей. Но и эту пищу она отвергла. Некоторое время спу­стя ехидна очень охотно стала пить кокосовое молоко. Это дало надежду, что ее можно будет довезти до Европы. Однако, за три дня до отъ­езда ее нашли мертвой.

Во время пребывания у Гарно ехидна обык­новенно около двадцати часов в сутки спала. Остальное время она бродила по комнате. Если на ее пути встречалось препятствие, она стара­лась устранить его и только тогда, когда все усилия оказывались бесплодными, сворачивала в сторону. Часто она как будто намечала себе определенные границы и бегала взад и вперед, не переступая их.

Ходила она очень неуклюже, волоча ноги, опустив голову, словно погруженная в размы­шления, и все же передвигалась более чем на 10 метров в минуту. Длинный клюв служил ей органом осязания. Прислушиваясь, она от­крывала уши, как это делают совы, и тогда ее слух делался, по-видимому, очень тонким.

Характер у нее был кроткий и ласковый. Она охотно позволяла гладить себя, но все же была пуглива. При малейшем шуме она сверты­валась в клубок, как еж, и проделывала это всякий раз, когда около нее топали ногой. Только долгое время спустя, при наличии пол­ной тишины, ехидна медленно развертывалась.

В комнате, где ехидна жила, она выбрала один угол и испражнялась только там; в другом углу, темном и заставленном, она спала.

Однажды она не вышла на свою обыкновенную прогулку. Гарно нашел ее лежащей без движения в углу. Он вытащил ее наружу и стал сильно трясти, но ехидна почти не двигалась. Испуганный Гарно решил, что она умирает. Тогда он вынес ее на солнце и стал растирать ей брюхо теплым сукном. Ехидна оправилась, к ней возвратилась прежняя бодрость. Вскоре после этого случая она стала спать по сорок восемь часов, потом по семьдесят два, а под конец даже по восемьдесят часов сряду. Но те­перь Гарно знал, в чем дело, и не тревожил ее. Это начиналась спячка. На воле ехидна впадает в спячку в самое жаркое и сухое время года, когда в Австралии пересыхают реки, выгорает трава и всякая жизнь замирает до наступления дождей. В эти засухи у ехидны нет подходящей пищи, и она существует только за счет запасов собственного жира.

Вильгельм Гааке, известный немецкий зоолог, будучи директором музея в г. Аделаиде (Австра­лия), держал ехидн у себя в доме. Он наблю­дал их поведение и производил над ними раз­личные опыты. «Первую иглистую ехидну, ко­торую я приобрел,— пишет Гааке,— я посадил в своей рабочей комнате под опрокинутый ящик. Это ей, по-видимому, не особенно нравилось. Она все время старалась выбраться из своей тюрьмы, просовывала свой длинный язык под край ящика и ощупывала им пол.

Яйцо ехидны

Как то ночью ей удалось, вероятно, просунуть под ящик не только язык, но лапы и клюв. Она подняла край тяжелого ящика и вылезла на свободу. Долгое время я тщательно, но безуспешно искал ее и, наконец, нашел, к моему величай­шему изумлению, в другом ящике, вышиною около 40 сантиметров. Ящик этот был открыт сверху и до половины наполнен большими ку­сками золотоносного кварца, обернутыми в бу­магу. Между ними, зарывшись наполовину, спокойно спала пропавшая ехидна, найдя, оче­видно, куски кварца более удобным ложем, чем гладкий пол.

После этого случая я из предосторожности посадил двух других в бочку вышиной в метр и шириной в полметра. Бочка эта находилась в нижнем этаже здания музея и была такой тюрьмой, из которой, казалось, невозможно вырваться. Тем не менее одной из пленниц удалось бежать. После тщетных поисков в тече­ние нескольких дней, я однажды утром снова нашел беглянку в той же бочке вместе с ее това­рищем. Вероятно, ехидна, слыша своего сороди­ча, взобралась между стеной и бочкой, опираясь в узком промежутке на спину и лапы, взлезла на край бочки и оттуда упала на дно.

Так как я держал этих животных для анато­мирования, то, чтобы освободить их от жира, мешавшего вскрытию, я заставил их продол­жительное время голодать. Произведя этот опыт, я убедился, что ехидны без видимого вреда для здоровья могут голодать по крайней мере в течение месяца.

Что касается размножения ехидны, то до моего открытия об этом ничего не было известно.

Правда, натуралист Оон давно уже писал о том, что он нашел на брюхе самки ехидны полулунные складочки, у основания которых откры­ваются протоки молочных желез. Но другой на­туралист, Гегенбауэр, рассматривая заспирто­ванную ехидну, никаких складок не обнаружил. Я прочел об этом у Гегенбауэра и решил по­искать эти складки у живой самки. Я велел слуге держать ехидну за заднюю ногу на весу и стал ощупывать ей брюхо. Я не нашел опи­санных и изображенных Ооном складок, но зато открыл большую сумку, настолько широ­кую, что в нее вместились бы мужские кар­манные часы. Только зоолог может понять, до чего я был ошеломлен, когда, продолжая обследование, я вынул из этой сумки настоя­щее яйцо! Впервые открытое яйцо млекопитаю­щего! Оно было эллиптической формы, при­мерно с яйцо воробья. Длина его равня­лась 15 миллиметрам, толщина—13 милли­метрам. Скорлупа была жестка и, как на яйцах многих пресмыкающихся, походила на пергамент».

Удивительная находка раскрыла назначение сумки. Это была выводковая сумка; она обра­зуется до откладывания яйца и служит для него помещением во время высиживания. Когда вылупится детеныш, сумка расширяется по мере его роста. Когда же детеныш перестает питаться молоком, сумка исчезает. В качестве последних следов ее остаются те боковые складки, которые обнаружил Оон.

Известный зоолог Земон добавляет к этому ряд своих наблюдений. Отложив яйцо, ехидна помещает его в сумку. Делает она это так: ложится на землю и под брюхом перекатывает яйцо в сумку при помощи клюва. Зародыш раз­вивается за счет питательных веществ яйца. Достигнув полутора сантиметра длины, заро­дыш разрывает оболочку яйца при помощи так называемого яйцевого зуба. Этот зуб выра­стает у зародыша на межчелюстных костях, по­середине его короткой мордочки. При выходе детеныша из яйца зуб выпадает, так же как у птиц и пресмыкающихся.

Детеныш продолжает развиваться, оставаясь в сумке матери. Достигнув 8—9 сантиметров длины, он покидает сумку. Приблизительно в это же время на его теле начинают отрастать иглы.

К самостоятельной жизни ехидны переходят через десять недель после выхода из яйца, окончательно же развиваются и становятся спокойными к размножению на втором году жизни.

Copyright © 2012-2024 Жизнь животных